Гуси-Лебеди

Середина двадцатого века. Ленинград — город, где гопники, перед тем, как отжать кошелёк с талонами на еду, цитируют Ницше. В нём жили мужик Михаил — священник, ну он немного пожил, а щас на зоне сидит, за религиозную деятельность, да баба Раиса — учитель немецкого языка. У них были дочка, да сынок маленький — Владимир, а фамилия у семьи была Гундяевы.

— Der Schwule, — говорила Вовке мать, — я пойду на работу учить унтерменшей, а ты береги сестрёнку. Не выходи из дома, будь умницей — мы купим тебе платочек.
— Ебать социализм, я игрушечный Мерседес хочу! — негодовал Гундяев и получил леща.
— Не матерись, свинья! — ласково сказала Владимиру Раиса и отправилась на работу. — И когда покакаешь, то газетку бросай в ведёрко, чтобы труба не забилась.

Мать ушла, а Вовка позабыл, что ему приказывали: оставил сестру одну дома, а сам побежал на улицу к правильным пацанам, которые сегодня захотели покурить «мощную траву, ааа пиздос ебальзавры». Вовка как раз успел к началу, да как курнул! И тут налетели гуси-лебеди, залетели в окно Гундяевых, и схватили сестрёнку. Вернулся Вовка, смотрит — а дочки нету! Блядь, мать пиздить его арматурой будет, ведь сестрёнку выращивали на еду, с которой в Ленинграде были проблемы. Гундяев слезами заливался, потому что перепутал луковицу с яблоком, как это не раз бывало в СССР, а сестрёнка не отозвалась.

— Пллоашщдмадд!!! — звал малышку Владимир.
— Коиадшрьллд? — отозвался шизофреник с дома напротив.
— Арлдршддрпол!!!
— Нгтаддпнщщаа!
— Мрлдандд?
— да)))
— иди на хуй, маму ебал))00)) — ответил Гундяев и полез на чердак.

Выбежал он туда и только увидел: метнулись вдалеке гуси-лебеди и пропали за темным лесом. Тут Владимир и догадался, что они унесли его сестру: про гусей-лебедей давно шла дурная слава о том что, они маленьких детей уносили. А разносил эти слухи Василий Петрович с этажа ниже, дабы отвадить подозрения от себя, так как к его квартире гурьбой шли дети, чтобы посмотреть на то, как Стаханов ныряет в шахту за углём для партии, потом выныривает, потом опять ныряет и так двадцать раз, а некоторые и не возвращались.

Бросился Вовка догонять гусей-лебедей. Бежал, бежал, увидел — стоит печь.

— Печка, печка, скажи, куда гуси-лебеди полетели?

Печка ему отвечает:

— Съешь моего ржаного пирожка — скажу.
— NEIN!

Печка ему не сказала ничего. Побежал Гундяев дальше — стоит яблоня.

— Яблоня, яблоня, скажи, куда гуси-лебеди полетели?
— Поешь моего лесного яблочка — скажу. — ответил Иосиф Виссарионович, который долбил Берию на ветвях.
— NEIN! NEIN!!

Яблоня ему тоже ничего не сказала. Побежал Вовка дальше. Течёт молочная река в кисельных берегах.

— Молочная река, кисельные берега, куда гуси-лебеди полетели?
— Поешь моего простого киселька с молочком — скажу.
— А без этого никак?
— Нет.
— Пидора ответ.
— Я не гей! — ответил Вячеслав Володин, всплыв на поверхность.
— Ты кто такой?
— Точно не гей! — ответил Слава и нырнул дальше.

Долго Гундяев бегал по полям и по лесам. День клонился к вечеру, делать нечего, пульмана ещё не было, шлюх и кокса тоже, — надо идти домой и получать в ебало от бабы Раисы. Вдруг видит Владимир — стоит избушка на курьей ножке, с одним окошком, кругом себя поворачивается.

— Put-put-put-put-put. — позвал на немецком Вовка курочку.
— СТАЛИН ОТЕЦ НАРОДОВ!!! ПЯТИЛЕТКА!!! СВЕРХДЕРЖАВА!!! КУКАРЕКУ!!! — отозвалась избушка.
Так Владимир Гундяев осознал, что все коммунисты — петухи, но речь не о том, да расскажу потом.

А в избушке старая баба-яга прядет кудель. А на лавочке сидит сестрёнка, играет серебряными яблочками. Вовка вошла в избушку:

— Вечер в хату, бабушка!
— Здраститя! Зачем пришёл?
— Я по мхам, по болотам ходил, телогрейку промочил, мне её батя с первой ходки дал, пришёл погреться.
— Садись покуда кудель прясть.

Баба-яга дала Вовке веретено, а сама ушла. Гундяев делает из ниток пиписьки — вдруг из-под печки выбегает мышка и говорит ему:

— Мальчик, мальчик, дай мне кашки, я тебе добренькое скажу.

Вовка дал ей кашки, а мышка ему сказала:

— Баба-яга пошла баню топить. Она тебя вымоет выпарит, в печь посадит, зажарит и съест, сама на твоих костях покатается.
— Лол, у нас в Ленинграде все так делают.

А мышка ему опять:

— Не дожидайся, бери сестрёнку, беги, а я за тебя кудель попряду.
— Ок.

Гундяев взял сестрёнку и соскочил. А баба-яга подойдет к окошку и спрашивает:

— Мальчик, прядёшь ли?

Мышка ей отвечает:

— Пряду, бабушка…

Баба-яга баню вытопила и пошла за девочкой. А в избушке нет никого.
Баба-яга закричала:

— Ебать подстава! Да за такое в жопу ебут! Суки, что ж делается, все хотят наебать, ну за что, ёбана жизнь!

И потом:

— Гуси-лебеди! Кандёхайте веселей! Братец сестрёнку унёс!

Вовка с сестрой добежал до молочной реки. Видит — летят гуси-лебеди.

— Речка, матушка, спрячь меня!
— Поешь моего простого киселька.
— Вячеслав, я не гей, я сосать не буду!
— А я гей. — ответил всплывший Володин.

Владимир поел и спасибо сказал.

А потом его отпустило, и он обосранный блевал на лавку, где сидели старушки.