В геленджикском замке одного скромного и аскетичного человека, на заповедном месте с живописными видами, царствовала редкая тишина, лишь иногда загавкает овчарка охраны, да зазвенит посуда у прислуги. Но тут послышался звук разбившейся тарелки.

— Ой, ваше Святейшество, тарелка разбилася, слушайте я сама с Донецка, вы только не увольняйте пожалуйста, а то опять придёться на дороге работать, а оттуда лишь немногие тама добиваются успеха, министрами культуры становятся.
— Хули там бьётся блядь, совсем охуели, я деньги трачу, а они тарелки бьют. — негодовал Святейший Патриарх Московский и всея Руси. — Мой дальше, бля, услышу ещё чё разбилось, пиздец!

Пожилой, но крепкий олигарх сидел на мягком одноразовом кресле, за которое российские обыватели платят кредит десять лет, держа в одной руке бокал с любимым виски Glendfiddic, а в другой руке красовалась здоровая сигара.

— Бог на небе, а я в космос ща улечу на хуй. — довольно крякнул патриарх Кирилл, вкусив в полной мере доставая с полки таблетки, которые он обычно принимал перед вечерней службой. Совершив автоматические движения и допив бокал, Гундяев показал фак в небо и устроился в кресле поудобнее…

Патриарх отрубился.

Очнулся Кирилл на живописном, бескрайнем пшеничном поле, будто из картин Репина, «или чё за хуй такое рисовал» — подумал Его Святейшество и посмотрел на небо. Судя по массивным гороподобным сине-фиолетовым облакам и рваному грозовому валу, приближалась мощная гроза. У горизонта блеснула жёлтая молния и спустя несколько секунд раздался мощный удар грома.

— Ебать басы как в Пульмане прям. — удивился Патриарх.

Снова блеснула молния, а затем ещё одна, и вот уже в секунду идут непрерывные серии вспышек, а гром слился в басистую канонаду. Постепенно канонада грома переходила в минус для чёрного рэпа, под который ссущий в это время Кирилл придумал строчки:

— Я ебашу как раб на галере, не знаю меры, трачу деньги на блядей, не знаю мне укрыться где, а всё, заебись поссал.

Застёгивая ширинку, Патриарх увидел, что к нему кто-то бежит, и явно не один. Приглядевшись, Гундяев понял, что это та самая шлюха-корреспондент с LifeNews, на которую он насрал за кражу его наручных часов Breguet, а она пообещала ему отомстить. Рядом бежит другая, на которой Патриарх отработал боксёрские удары за поцарапанную зубами залупу, третья, которая полюбила Кирилла, а тот её бросил, в прямом и переносном смысле, сначала выкинул её со второго этажа, а затем послал её на хуй. И вот теперь, обьединившись, они бегут на Гундяева… с косами в руках.

Патриарх быстро нащупал под рясой израильский УЗИ, который он тут же принял в дело. Смертельные очереди прорезали тела униженных и оскорблённых, которые бежали на Кирилла со всех сторон.

— Я тебя любила!!! Ты, козёл, предал меня, мразь, ты просто тварь!
— Кому тварь, а кому мораль. — ответил Святейший, ебаша с УЗИ как дьявол, оставляя после себя лужу из гильз, а также десятки трупов под аккомпанемент басов грома и вспышек молний, словно в ночном клубе под спайсом. Как только Патриарх завалил троих жирных прихожанок, которых он кинул на бабло и высмеял, у него кончились патроны.

— Блядь! — крикнул патриарх Кирилл, доставая охотничий нож. — До последней капли крови!

Первой накинулась на Святейшего баскетболистска-транссвестит, замахнувшись косой, но благодаря манёвру Гундяева, промахнувшаяся.

— Ты мне обещал золотые горы! Майами, домик у моря! А теперь что?

Ответ не заставил себе ждать и очень скоро клинок оказался у трапа в шее.

— Вот что)))

Да так, что его и вытащить оказалось проблемой, а медлить нельзя, потому что уже другая шалава бежит убивать своего бывшего хозяина, которому не составило труда выбить косу у девушки из рук, и убить её этой же косой. Облитый кровью противника Кирилл посмотрел на небо, а оттуда спускались легионы обиженных, направляясь прямиком на Кирилла. В ожидании скорого конца патриарх не нашёл лучшего выхода, кроме как убежать прочь, показывая волосатую задницу преследовательницам…

— Ваше Святейшество, господин Кирилл, Вы куда убегаете? Самолёт ждёт Вас на вечернюю службу. — услышал Гундяев от начальника охраны, отходя от прихода.
— Ок.
— Кирилл Михайлович, у вас хуй видно.
— Бля.