Месяц: Февраль 2015

Вася вел патриотический паблик Вконтакте. Подписчиков было немного — всего пара тысяч. Но его распирала гордость — он делал свой, пусть и небольшой, вклад в становление Великой Родины. Поставив на таймер три демотиватора, утащенных с НОД|Госдеп не пройдет|Путин: «Русский медведь.», «Армия России непобедима! Русские не сдаются!», «Славяночки родимые, такие сердцу милые!», Вася стал собираться в «Пятерочку» за продуктами. Укроп, залетевший в паблик и написавший «Совсем русня ебанулась!» под невероятно смешной фоткой, где Обама засовывал себе банан в жопу, молчал. Вася ответил ему жирным негром, шпилящим белого мужика в украинском венке. Салоед так и не ответил — «Съел подстилка пендосовская!». Отправив укропа в бан с намеком «соси у Обамы», Вася натянул треники. «Туалетную бумагу захвати, опять всю издрыстал. Днище тебе уже рвет от постоянного сидения в интернетах!», — крикнула мама с кухни. Вася нервно хлопнул дверью и вышел.
На выходе из подъезда под ноги шмякнулась зеленая жижа насвая и соплей, пара капель угодила на только что начищенные туфли. Раздался гогот. Вася поднял глаза — у подъезда стояла компания дагестанских школьников в окружении столь милых сердцу юных славяночек. Одна из них с усмешкой взглянула на Васю. Тот густо залился краской — в свои 27 он был еще девственником. Втянув голову в плечи, он быстро прошмыгнул мимо — русские не сдаются… Над ухом пролетела банка из под «Strike», раздался гогот, но преследовать его никто не стал.
Хмурое низкое небо, опиравшееся на унылые панельные дома, обросшие за десятки лет слоем серой грязи, давило на голову. Весна. Эффект усиливала вонь от оттаявшего собачьего дерьма, накопившегося за долгую снежную зиму. В голову лезли разные мысли. «Понаехали всякие, блять! Не сидится им на своем Кавказе», думалось Васе. «А что они нашли в этих черномазых, сучки, такие маленькие, а уже развратные. Русских парней что ли нет!»
У «Пятерочки» его встретил сосед Толик. «Слышь, браток, дай десятку — трубы горят!», услышал он хриплый голос из вонючего слюнявого рта с рядом сгнившего частокола. Толик проходил очередной трехнедельный курс реабилитации от посттравматического синдрома. В 90-е, его 18-летнего срочника, после трех месяцев учебки, драянья кирпичом сортиров и ежедневного опездюливания дедушками и вечно пьяными, краснорожими командирами, забросило в Чечню. Отвоевав месяц, он отхватил сквозное через легкое и отстрелянный палец. Провалявшись месяц в ростовском госпитале, он вернулся домой. По ночам ему снились отрезанные головы, крики и бесконечная канонада. Бородатые нохчи бегали за ним с ножами «Рэжь русяка!» — он вскакивал в холодном поту. Лекарства, выписанные психиатром, не помогали, но одно, шаговой доступности действовало безотказно. Толик уже сам не знал, да и не понимал — поехал ли он от обильных возлияний или от ночных кошмаров. Вася порылся в карманах и отсыпал мелочи. «Спасибо, браток!», — Толик исчез.
Васе повезло — после того, как он кончил биологопочвенный, единственного сына от армии отмазал отец, продав за полтинник старенькие «Жигули». «Армия любит сильных», — сказал отец, — «А тебя там к хуям искалечат, сопляка, а то и выебут. Иди лучше работать, интелихент вшивый!». Вася не возражал и устроился в книжный продавцом-консультантом. Иногда, полученное им образование, помогало школьникам при выборе естественнонаучной литературы.
Пробив на кассе бумагу, батон белого и бутылку «Балтики», Вася вышел.
Мимо прошел жирный бурый медведь, с сумкой и в шапке-гондонке. Вася моргнул, медведь остановился. Васю прошиб холодный пот. «Чё вылупился, уёбок? Медведя в первый раз видишь?». От медведя разило перегаром вперемешку с животным запахом мочи. «Тыт-т кто?», — спросил Вася. «Хуй в пальто! Ослеп чтоли ослоеб!». Видение не исчезало. Вася прокручивал в голове причины — почему, что да-как, так-небывает. «Наверное я ебанулся! Говорила мама: завязывай с интернетом, бабу себе найди…Додрочился!», подумал он. Медведь видимо понял, что Вася раньше не видел вживую медведей и сказал: «Я русский медведь, меня все боятся. Пиндосовская курица позарилась на мои владения — им нужны наши ресурсы и нефть. Дадим Западу пососать — у нас «Тополя», похуй на санкции. Вокруг одни пидоры. Калаш пробивает рельсу!» Вася молчал. «Рельсу вдоль пробивает!», — пошутил Медведь и улыбнулся. Вася продолжал молчать. Медведь видимо понял, что диалога не получится, развернулся и пошел по направлению к пешеходному переходу. Вася пошел за ним, ему вдруг стало интересно куда он пойдет. «Невероятно, он существует. Это дух России! Русский медведь. Защитник и Тотем», — вдруг просияло в голове у Василия, — «Вот оно духовное возрождение, меня выбрал он, я избран…»
Раздался визг шин. Вася отлетел на обочину дороги и упал спиной в грязную лужу. Начинавшие стеклянеть глаза смотрели в небесную хмарь. «… наш Особый Путь. Многополярный Мир…», — мысль угасла, на сервере Вконтакте, сработал таймер и подписчики Василия увидели в ленте оскал непобедимого Русского Медведя…
«Ну ты понел, мужик, да? Твой сынок сам бросился под машину. Свидетели есть. Договорились?Сотня косых?» — отец Васи поднял бессмысленный взгляд и молча кивнул. Прокурор отвесил позатальник своему непутевому сынишке, который взял папин мерин, шлюх, и обширялся герычем. «А ты, сука, попиздуешь у меня в клинику, без разговоров. Кретин.»
…Славяночки лукаво смотрели из черной рамки демотиватора на случайных посетителей «Патриотизм|Подвиг народа».

периодически нам в предложку приходят такие тексты, но нам как опытным графоманам тяжело дается анализ подобных идей. Че думаете, публиковать в дальнейшем такие мюсли подписоты?
_____________________________________
Занимательная идея.
Давайте слегка предоставим факты ситуации на домбабве — его бомбят, ничего не работает, нихрена нет, и погибает русня в достаточном кол-ве. Но…
Что если киевской хунте реально слегка добомбить домбас, как горлянят Русня ТВ, доставить не мало хлопот в виде саботажа, санкций, ультиматума. А когда все свести на домбасе в n-число со знаком минус, пафосно заявить свинарнике возле красной площади — нам ваш донбас не нужен, забирайте.
И понесется куча радости у русни в виде говна от счастья, будет скуплен вселенский запас водки, все наебенются и по засыпают.
А что будет для хремля? Они получат абсолютно разрушенную территорию, где не будет ни какой инфраструктуры, никакой промышленности, никакого будущего, ничего. Ukraine will be in EU, процветать, езжать во Флоренцию без визы, кредиты там закроют. А что с Донецком и Луганском? Да я более чем уверен, что с момента присоединения земли угля и металла к бензоколонке их восстановлением никто не займется. Хремль по прежнему будет патриотично качать бабки и нефть, не обращая внимания на всякую мелочь в виде Хабаровской обл., Красноярского края, и уже в то время присоединившиеся ДНР и ЛНР. А ДНР и ЛНР будут гнить, не получая помощи, бабла на восстановления и поддержки. Дончане рассосутся по руснястане как колония саранчи, доставляя хлопот русне не менее, чем русня доставляла хлопот им.

Ъ — В пампасах Донбасса

Тут Коммерсант, еще пару дней назад напечатавший статью «А если хохлы нападут?», внезапно расхрабрился и разродился палевной статьей о русских солдатах на драмбасе. Я даже прихуел с материала чутка, ватке-то похуй, им хоть в глаза ссы — ваши даказатильства ни даказатильства. Суть не в этом, с чего бы эти петухи так расхрабрились?
Ладно, читайте, текст ок:

« 20-летний Миша родился в Екатеринбурге, 21-летний Леша — в Моздоке, Артему 22 года, он из Славянска-на-Кубани, а Диме — 23, он из Владикавказа. А еще ребята из Читы, Норильска, Улан-Удэ.

Всех их на первый взгляд ничто не объединяет. Но общее все же есть — город N, войсковая часть *****, N-ская отдельная мотострелковая бригада.

До недавнего времени все они проходили там контрактную службу. Еще в декабре и январе вешали в профайлах социальных сетей совместные фотографии из части, минувшим летом — с учений рядом с БТР. А еще — в красивой форме перед зеркалом.

Но две-три недели назад все изменилось, и вот уже двое сослуживцев без знаков отличия обнимаются на одной из площадей Горловки, другой в той же социальной сети размещает фотографию, где трое молодых ребят сидят на броне где-то на дороге на Дебальцево. Третий — кадр с застрявшим в окопе дээнэровским танком — главной достопримечательностью на въезде в разрушенный Углегорск.

На войну они попали уже после 20 января, когда в Донбассе возобновились активные боевые действия. Тут они вроде как в бессрочной командировке. Командиры были не против, наоборот, порыв они приветствовали, рассказав, почему именно сейчас и именно в эти места надо поехать родину защищать.

Уходили они в Донбасс не подразделением, а группами по три человека — экипаж боевой машины. Теперь, оказавшись без связи, они у меня интересуются судьбой своих друзей, спрашивают, живы ли они. На месте их также распределили в разные уже сформированные подразделения армии ДНР.

Логика военных действий в последние месяцы достаточно проста: на выполнение боевых заданий со стороны то ли самопровозглашенных республик, то ли «отдельных районов Донецкой и Луганской области» (как написано в Минском соглашении) выезжают те, кто действительно умеет воевать. Они решают поставленную задачу и отходят, а в занятый ими населенный пункт, в комендатуры и на блокпосты встречать журналистов заступают уже местные ополченцы, с готовностью рассказывающие о своем шахтерском прошлом. В какой-то момент можно и правда решить, что на войну с «хунтой» поднялись исключительно местные, но потом кто-то проговаривается:

— За тем терриконом буряты стоят.

— А что за буряты?

— Ну… Донбасские индейцы.

Все улыбаются, все всё понимают. В последние дни перед окончательным штурмом Дебальцево, чтобы лишний раз не светить «бурятов», журналистам постарались максимально закрыть въезд в Углегорск, откуда развивалось наступление внутрь котла. Спустя пару дней после штурма, когда Дебальцево окончательно «зачистят», на блокпосты выставят шахтеров, а журналистам снова будет открыта дорога.

Про стратегическое значение Дебальцево в последние дни было сказано много — это и прямая дорога, связывающая Донецк с Луганском, и крупнейший железнодорожный узел, и важная с артиллерийской точки зрения высота. Про то, сколько сот человек с обеих сторон погибло за время растянувшегося почти на месяц штурма, мы узнаем не скоро.

После взятия Дебальцево линия фронта в очередной раз «выровнялась». Не исключено, что достигнутое в Минске соглашение о перемирии теперь будет местами выполняться, огонь прекратится совсем или хотя бы чуть стихнет на месяц или два, пока кому-то не придет в голову, что самопровозглашенные республики не могут дальше жить без Мариуполя, Артемовска или Лисичанска. Тогда в воинских частях по всей большой стране вновь активизируются «политруки» с рассказами о том, как важно помочь свободолюбивому Донбассу от агрессии Запада. Никакой принудиловки — только добровольцы.

И Миша, и Леша, и Артем, и Дима перед отъездом подписали рапорты об увольнении. Если кому-то из этих ребят при штурме Дебальцево очень сильно не повезло, то не повезло добровольцу, который к моменту своей смерти к той войсковой части и той бригаде точно не имеет никакого отношения.

И напоминает все это гражданскую войну в Испании. Добровольцы из СССР ехали туда с «нансеновскими паспортами» или документами одной из европейских стран. Добираться было сложней, да и псевдонимы были совсем другие: будущий маршал СССР Родион Малиновский был не «Моторолой», а полковником — «колонель Малино».

Военный советник Ян Берзин мог погибнуть под именем генерала Доницетти, но в итоге был расстрелян в 1938 на полигоне «Коммунарка».

Илья Эренбург в книге «Люди, годы, жизнь» вспоминал: «В 1943 году на КП возле Гомеля я увидел командующего армией генерала Батова. Мы говорили о предстоящем наступлении. Вдруг кто-то крикнул: “Фриц!” — показались вражеские самолеты. А генерал и я смеялись: в Испании наши военные советники носили различные имена — Валуа, Лоти, Молино, Гришин, Григорович, Дуглас, Николас, Вольтер, Ксанти, Петрович. Павлу Ивановичу Батову почему-то досталась фамилия Фриц».

— Вас отправляли на учения в Ростовскую область или прямо сказали, что едем воевать на Украину?

— Сразу сказали. Сам видишь, что эти твари делают, все сюда просились. Я в армии служу не для того, чтобы учиться шить и копать.

— А «командировка» надолго или бессрочная, пока не отзовут?

— Пока сами не уедем. Я хочу либо до конца войны, либо до последнего вздоха воевать.

— А тебе самому это зачем? — спросил я одного из них.

— Нам объяснили, что мы поможем остановить тут войну,— был мне ответ.

Но, сидя на броне, войну остановить нельзя. Войну можно остановить, только если все слезут с брони и вернутся домой, хотя бы в свою страну из соседней.

P. S. Автору известны полные имена и фамилии всех героев текста, но редакция не считает правильным их пока публиковать.

Илья Барабанов »
Подробнее: http://www.kommersant.ru/doc/2671088

Ъ — В пампасах Донбасса

— Я хочу открыть Вам свою тайну.
— Хорошо.
— Я вижу ветеранов.
— Во сне?
— (Иван мотает головой)
— Что, наяву?
— (Иван кивает)
— Они лежат в могилах? В гробах?
— Они сражаются с Вермахтом, как обычные люди. Они не видят друг друга. Они видят только то, что хотят. Они не знают, что умерли.
— Ты часто их видишь?
— Всё время. Они повсюду.

Если вам вдруг было интересно как там поживают свиностопольские крымопидоры, то примерно вот так:
Всем НИИ радуешься возвращению в родную гавань —> Твой НИИ раздеребанили российские рейдеры