Убить Путина. Часть вторая:

— Пиздец… — единственное, что сумел сказать Иван Матвеевич, простой воронежский безработный, отец четырех детей, как истинный патриот, наблюдавший весь этот ужас по телевизору. Маленький словарный запас по причине не выдающихся умственных способностей, усугубленных регулярным употреблением алкоголя, не давал ему возможности сказать чего-нибудь более содержательное.

— Чего ты там бормочешь, бля? — спросила Зинаида Павловна, жена Ивана Матвеевича, которая жарила в это время котлеты на кухне.

— Блядь! — вскрикнул Иван Матвеевич. Находясь под впечатлением от увиденного, он не заметил, как «Балтика 9», которую он во время просмотра наливал из бутылки в кружку, уже давно лилась через верх и стекала со стола на пол. Это сильное эмоциональное потрясение на мгновение затмило ужас, который он наблюдал по телевизору. Иван Матвеевич, словно свинья, начал схлёбывать со стола разлитое пиво.

— Зинка, сюда иди!
— Чего хочешь? Я котлеты жарю.
— Сюда, блядь, иди!

Зинаида Павловна не смела ослушаться, так как хорошо знала, чем это чревато для неё и через мгновение появилась в комнате.

— Чего кричишь? Что случилось?
— Путина убили…
— Ты что, ёбнулся, уже до чёртиков допился? Ты что несёшь такое?
— Да сама глянь!

Иван Матвеевич ткнул пультом в телевизор и только тогда заметил чёрный экран с надписью «Сигнал отсутствует»

— Что за хуйня? — Иван Матвеевич начал переключать каналы, однако всюду была та же ситуация.
— Ты что, ирод проклятый с телевизором сделал? Кредит еще не уплочен! — вскипела от злости Зинаида Павловна.

— Да это не я, это само…

Иван Матвеевич смотрел на на чёрный экран, поневоле вспоминая август 91-го, когда он был молодой, со здоровой печенью, с непрокуренными еще легкими и не посаженными почками, когда еще эрекция была без проблем. Он, совсем еще молодой, только начал ухлестывать за сиськастой Зинкой, попробовал впервые одеколон. Тогда тоже по всем трем черно-белым каналам Лебединое озеро крутили. Зинаида тоже задумалась, вероятно о том же самом.

— Может компьютер включим, в интернете посмотрим? — сказал Иван Матвеевич.
— Какой интернет, ты русофоб что ли?

Зинаида Павловна не знала, что уже два месяца как интернет был запрещен на всей территории России. Вдруг у неё позвонил телефон.

— Ленка звонит. Привет, Лена. Да, слышала…Сама не видела, мой смотрел. Не показывает? У нас тоже. Ну пока…

На глазах у Зинаиды Павловны появились слезы.

— Ваня, что теперь будет?
— Да что будет. Положат нашего Володьку в Мавзолее рядом с Лениным.
— С Россией что будет?
— Пизда будет России. Последнего защитника враги убили. Придут пиндосы, детишек отберут и геям отдадут, а тебя в Гейропу отправят унитазы драять.

Эмоциональный разговор перервал специфический запах с кухни.

— Ой, у меня котлеты горят — Зинаида Павловна помчалась на кухню.
— Котлеты у нее, блядь, горят. Тут страна в опасности, а ей хуйня в голове.
— Ваня, ты же знаешь, какое мясо нынче дорогое и дефицит. Завезли немного в магазин, час в очереди простояла, еле вырвала последние полкило фарша.

«Помянуть что-ли» — подумал Иван и подошел к серванту, где хранился стратегический запас. Мгновение —и бутылка Путинки уже была в руках.

— Ты что, сволочь? — вскипела Зинаида Павловна, — это же на мой день рождения запасы.
— …день рождения, блядь. Вот придут пиндосы, сделают тебе день рождения в жопу.

Иван Матвеевич уже откручивал бутылку.

— Ну, неси свои котлеты.
— Ваня, разве что две штуки, остальное детям.
— Ну и хуй с ними, неси еще чё-нить пожрать.

«Чё пожрать» было совсем не густо. Кроме котлет из телячьих анусов, был сладкий хлеб, квашенная капуста, разбавленная водой бычья сперма и костромской плавленный сырок «Дружба» из человечины. Правда, санкции и война с содомитскими продуктами, семьи Ивана Матвеевича почти не коснулись. Пармезана он не то, что не нюхал, даже слова такого не знал. А за слово «Хамон» сказанное в его присутствии, мог и в хрюндель заехать, так, как считал его ругательным с таким же значением, как и в другого ругательного слова на букву Х…

Иван налил Путинки в стакан:

— Ну, как говорится, упокой Господи его душу. Не чокаясь.

И, опрокинув стопарь, не дожидаясь, пока благодатная жидкость растечется по трубах, со словами «ну и за Россию» принял второй. Тот вечер Иван Матвеевич помнил с трудом, как уничтожил почти весь стратегический запас, как завалился спать на диване. Спал тоже плохо, всю ночь снились американские Абрамсы на улицах его города, как пиндосы забирают детишек, заманивая сникерсами, как женщин загоняют в грузовые вагоны и везут на запад, а мужиков с лопатами на передовую окопы рыть. Как сосед Васька, пятая колона, либераст, секта Навального, (еще с Дня Победы, гад, сотню должен, одолжил и не отдает) дает присягу Обаме и назначают полицаем.

— Гад! Убью, сука! — кричал Иван Матвеевич прямо во сне, сжимая в бессильной злобе кулаки и зубы…