— Да-да-да! Тащите его сюда! Быстрее, быстрее! У нас крайне мало времени! — орал седой мужчина в белом халате.

Железные двери, управляемые автоматикой, со скрипом открылись. Несколько десятков крепких и сильных сотрудников НИИ РПЦ с явным трудом тащили за собой на стальных цепях того самого Великого Русского Писателя. Бесформенная, каплеобразная туша истерично визжала и брыкалась, иногда ударяя своими толстыми конечностями в бетонные стены, отчего последние сотрясала могучая вибрация.

— Зачем вы привезли меня сюда? — орал Егор.
— Тише, тише… — ласково ответил профессор. — Жрать хочешь?

У Писателя заблестели глаза.

— Конечно… естественно…
— Заносите! — громко выкрикнул профессор.

Двери камеры открылись, и два сотрудника внесли маленького поросёнка. Увидев свой обед, Просвирнин неожиданно начал отнекиваться.

— Вы… Я не… Я не ем свиней! Это харам!
— А курятину ешь? — вдруг спросил профессор.
— Конечно ем, всегда!

Через несколько минут сотрудники вносили несколько бройлерных кур. Писатель с необычной для него ловкостью схватил одну из них правой рукой, отправив её прямиком в рот. Массивные челюсти в мгновение раздавили живую птицу, прервав её короткую жизнь, превратив в питательные вещества для организма Просвирнина. Вслед за ней жертвами ненасытного псевдогиганта Русской Мысли стали ещё девять кур.

— Голубчик, тебе предстоит важная миссия, ты должен спасти Россию и русский народ… — начал профессор, глядя на то, как Просвирнин доедает последнюю курицу.
— В каком смысле? — вытаращил маленькие глазки Писатель, потирая живот.
— А ты не видишь? Наше положение становится хуже с каждым днём, стране скоро конец. Повсюду нас зажали, все против нас. И всё из-за этих хохлов…
— Ну и что мне с того? — зевнул Просвирнин, высосав на некоторое время весь воздух из камеры.
— …еда подорожает… — продолжил профессор.

Егор дёрнулся.

— Ебучие укры. И что я сделаю?

Профессор вздохнул.

— Понимаешь, мы продвинулись в науке на небывалую высоту, создав машину времени… Только она очень нестабильна и способна забросить только в прошлое. Мы сможем выбросить тебя всего лишь… на два года назад.
— Что?
— Ты сможешь предотвратить Евромайдан. Ты убедишь Януковича ввести танки в Киев и жестоко уничтожить как организаторов, так и участников протеста, тем самым сохранив нашу страну и преумножив свой запас в холодильнике. Ты готов?
— Почему я?
— Ты — великий Русский Писатель. Ты — интеллектуальный националист. Выдающийся русский.
— Серьёзно?
— Нет, конечно. — резко поменял тон с дружелюбного на холодный профессор. — Вместо тебя мы могли бы отправить любого подкованного человека. Но твои кураторы упорно настаивали именно на твоей отправке. Видимо, что-то нашли в тебе. Или совсем потеряли ум. Ты готов?
— Один вопрос… Там кормить будут?
— Будут. Вкусно накормят. Курочки, тортики, мясные пирожки. — говорил профессор, глядя за тем, как у писателя капает слюна изо рта. — Идём со мной.

Профессор и Егор Просвирнин вскоре удалились из камеры, навстречу переменам.