Коммунистическому эксперименту «новая общность «cоветский народ»», предшествовала монархическая попытка сконструировать «древнюю общность «велико-русский народ»».

Долгое время московские «приказы» и петербургские департаменты обходились без народа, хватало мужиков.

Екатерина II, которая подписывалась литературным псевдонимом «Фелиция, царица Киргизская и кайсацкия орды», возможно, первая почувствовала неудобство выступать в европейской симфонии царицей орд. Ей и ее преемникам хотелось обладать каким-либо древним народом, не хуже польского.

И такой народ был создан методом литературной мистификации, которая именно тогда становилась модной, чтобы полностью господствовать в XIX в.

Русских придумывали действительно талантливые люди, которым недостаточно было прислуживать в «личных канцеляриях», «третьих отделениях», «присутствиях» и «управлениях», им хотелось служить той трансцендентной сущности, которая тускло поблескивала над всем этим кошмаром. В соответствии с трендом XIX века, такой трансцендентностью должен был быть не род чингизидов, не «небесная гармония» династии Цинь, не ночные ягуары Кецалькоатля, но изначальный НАРОД-БОГОНОСЕЦ.

И он был вызван к жизни заклинаниями славянофилов; нарисованный Васнецовым и Серовым, ему организовали и «народное творчество» — все эти балалайки, самовары, матрешки (по примеру британцев, которые именно тогда внедряли индийские этнические промыслы, сандаловыми сундуками и табуретками мы завалены и сейчас).
Ему придумали прошлое и написали саундтрек. Способностей этих композиторов хватило еще и на цыганский романс, в который, правда, они вложили больше вдохновения.

Наиболее удачным оказалось построение языкового стандарта (ведь длился золотой век филологии), хотя при этом так и не удалось достичь природной грации, скажем, романских языков: видно, что словесная форма создавалась по принципу тогдашнего немецкого языкознания. В слове про-из-но-ше-ние всего лишь на один состав меньше, чем в слове из-на-си-ло-ва-ние.
Снимем шляпу перед Пушкиным и Жуковским, ведь с начала в их распоряжении не было такого богатого материала, как у Шампольона.

Обидно то, что во имя вымышленной России была проигнорирована или высмеяна настоящая Русь (все то, что западнее Смоленска), с ее живыми сочными диалектами, с ее настоящей бурной историей, с ее удивительными песнями. Ее героев не приходилось выдумывать: Федор Острожский был реальным историческим персонажем, в отличие от Ослябя и Пересвета. Витовту не нужно приписывать побед, у него были настоящие, в отличие от Дмитрия Донского.

«Советский Человек» взял много от русского мужика, главное он перенял его плоть и кровь (море крови) и обзавелся собственными достижениями (в составе дивизий МГБ).

Льву Толстому, во имя созданного также и им мифа, приходилось самому разуваться и изображать идеального пейзанина. Зато советский человек выжил на Беломорканале, на Букринском плацдарме, в очереди за пельменями и не заснул на партсобрании — это реальный человек.

Офицерам Российской армии XIX в. окончательно стать русскими мешал не только языковой барьер, но и часто неосознанное чувство стыда за все те неприятности, которые они принесли Наполеону и его паладинам, которые будто вышли из легенд «круглого стола». 1812 так и не стал интегральным Культом.

Зато Гитлер уступал в благородстве Бонапарту, кроме того, к середине ХХ века чувство стыда уже не существовало в природе, поэтому культ обелисков и вечных адских огней смог стать средоточием самосознания советского человека.

Как бы ни противились креационисты, эволюция существует, хотя порой кажется, что она идет в обратном направлении, не туда куда указывают неодарвинисты – от видов с высшей организацией к простейшим. Простые лучше выживают. Поэтому обезьяна происходит от человека и так далее вплоть до бактерий, которые умудряются существовать даже в горячих серных источниках.

Советский человек проще, поэтому лучше выживает, чем скажем, украинский. Чтобы быть советским человеком нужно просто не сопротивляться. А для того чтобы остаться собой, Руси всегда необходимо было осуществлять сверхусилия: под Грюнвальдом, под Желтыми Водами, под Базаром, при Могилеве. Русь требует поиска и раскопки заиленных источников, но чтобы остаться советским человеком достаточно побольше смотреть телевизор.

Советский человек — монстр Франкенштейна. Чтобы его создать понадобились немалые усилия, однако дальше он стал существовать по инерции. Он нас ненавидит. Примириться с ним невозможно. Все наши достоинства, кости наших предков были растерты в порошок, чтобы оказаться добавленными в алхимическую колбу, в которой его выращивали.