Никто о ней не заботился. Никто не слышал её слабого, как будто лишенного жизни, голоса. Величие, признание, достижения – всё это давно перестало интересовать Россию. Единственное чего ей хотелось, так это заползти в глубь мусорной свалки и спустив последний дозняк грязного первитина навеки упокоиться под шум копошащегося в дали бульдозера. Ведь она давно поняла, что русскость – это не гражданство или менталитет, а что сама она – лишь потайной вход в отхожее место жизни, гнусная, истекающая мочой маленькая дырка, которую просмотрел инспектор по строительству, но достаточно глубокая для моральных уродов, отползающих с тротуара и мастурбирующих над ней, как шимпанзе в клетке зоопарка.