отмена права частной собственности на недвижимость в ссср

апофеозом политики «экспроприации» стал декрет вцик р.с.ф.с.р . от 20 августа 1918 года «об отмене права частной собственности на недвижимости в городах» . на основе этих «актов» — «лягушачьих бумажек совдепов»[1] — «советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов» «изымали» из частного владения крупные дома и строения и передавали их в «ведение» «советов» . то, что сие было ничем иным как грабежом, особенно не волновало из-за прикрытия «революционной целесообразностью» . с другой стороны действовала ссылка, на то что «домовладения и другое недвижимое имущество, нажитое своим трудом, экспроприации не подлежали» . однако представить не нажитое трудом имущество невозможно, иначе как не «приватизированное» у кого-то . естественно, что в данном случае под определение «нажитое своим трудом» попадало самое убогое и неликвидное жильё . о каких либо коммунальных услугах в таком «жилье» речи быть не могло: не было в нём ни водопровода, ни канализации, ни отопления, ни ванных, ни уборных . такое жильё «самый передовой отряд — пролетариев» устроить не могло . в тоже время не представляется возможным поставить знак равенства между «пролетарием» и рабочим . «пролетарий» происходит от латинского «proletarius» и означает неимущие социальные слои в древнем риме: бродяг, нищих, уголовников . рабочий же по латыни есть «faber» и от сего происходит «фабрика».[2] именно рабочие, а не пролетарии страдали от «пролетарского правосудия» . примером может послужить разсмотрение в 1924 г . дела в отношении семьи потомственных кузнецов рубцовых в гомеле .

«после смерти гр . г.гомеля фёдора рубцова, последовавшей в ноябре 1919 года, всё принадлежавшее ему имущество, заключающееся в одном каменном доме и 5 деревянных домах с пристройками в г . гомеле, перешло к трем его сыновьям, ефиму, дмитрию и григорию рубцовым . все оставшееся имущество распределено между братьями по взаимному между собой соглашению, причем григорию рубцову была отделена[3] в пользование половина дома по ул.лещинской, №11 . 05 ноября 1922 года григорий рубцов умер . 27 февраля 1924 года матрёна рубцова, вдова умершего григория, подала в суд исковое заявление, в коем сообщает, что братья рубцовы заставили ее уехать из дома мужа, и просит признать за ней и ее малолетней дочерью как правопреемницами умершего григория право на треть имущества, оставшегося после фёдора рубцова . назначенной по настоящему делу экспертизой стоимость оставшихся после фёдора рубцова домов с постройками определена в 12 098 руб . разсмотрев дело 01 августа 1924 года, гомельский губсуд нашел, что спорное имущество, превышающее по своей стоимости 10 000 руб., подлежит на основании декрета об отмене наследования передаче государству, в лице гомельского губкоммунотдела, что заявление ответчиков ефима и дмитрия рубцовых о том, что на приобретение спорного имущества ими затрачены личные средства, является голословным, а посему отказал матрене рубцовой в иске и определил об изъятии всех домов из пользования ответчиков с передачей таковых гомельскому губкоммунотделу» .

тем временем с осени 1918 года начал набирать силу процесс «снабжения пролетариев жильём за счет непролетарских слоев» . с «буржуазными паразитическими элементами» не церемонились — их выгоняли из квартир, которые отдавали «большевикам» и сочувствующим . у выселяемых отбирали не только недвижимость, но и обстановку, мебель, домашнюю утварь, одежду, продукты питания, деньги . часть реквизированного доставалась новым жильцам, с которых, кстати, первое время не взимали квартплату .

квартирный «передел» имел свои особенности: рабочих с окраин переселяли в центр . так 1920 году половина московских рабочих переехала в границы садового кольца, в то время как в 1917 году их проживало лишь 5%.[4] правда, предприятия, переместить в след за рабочими не удалось, а добираться до них из-за транспортных проблем «облагодетельствованным» стало затруднительно . со временем стало понятно, что такая оголтелая и непродуманная политика неудачна, и началось стихийное восстановление естественного расселения . самыми вескими причинами стали как транспортные осложнения, возрастающие потери времени и дороговизна в эксплуатации жилья в центрах городов .

поэтому «коммунализации» в первую очередь подверглись самые дешёвые доходные квартиры . такая квартира представляла ряд комнат или ряды комнат, разделенных коридором . именно в них переселяли из пригородов рабочих подмосковных предприятий, что выглядело очень красиво .

особую часть коммуналок представляли собой «барские квартиры» . будучи не захваченными «головкой»[5] новой власти, они доставались «счастливым очередникам» и немедленно подвергались «уплотнению» . такая квартира представляла из себя обособленные помещения из нескольких комнат, служб и подсобок: это были гостиные комнаты, кабинеты, будуар, спальни, детские, столовые, поваренные (кухни), комнаты для прислуги и т . д . парадные помещения – залы, гостиные, столовые — соединялись между собой, образуя анфиладу, их окна чаще всего выходили на улицу, жилые же покои чаще всего были обращены в сторону тихих дворов . именно такие квартиры представляли из себя поле для самых изощрённых и извращённых перепланировок и переоборудований . обширные залы были зачастую столь велики, что становились сразу несколькими «квартирами» или «комнатами», будучи разделёнными лёгкими перегородками . норма в 10 м² на взрослого и 5 м² на ребёнка выдерживалась не всегда и не выдерживалась именно в сторону уменьшения . в результате, в «двенадцати стульях» был показан такой яркий пример «перепланировок» — «общежитие имени монаха бертольда шварца», где зал был разделён сразу на 5 «отдельных жилищ» с «отменной звуконеизоляцией» и удобствами «где-то там».[6]

одной из причин таких «планировок» было желание избежать дальнейшего «уплотнения» и «приватизировать» хоть маленький, но свой уголок . если гражданин проживал даже не в квартире, а просто в комнате, имеющей «избыточную» площадь, ему предстояло испытать гадость «уплотнения» . поэтому величина отдельной жилплощади стремилась к минимуму .

особыми показательными были большие квартиры с отменной функционализацией комнат и служб . при их «приватизации» удавалось получить очень большое количество «койко-мест» . но большие квартиры объективно требовали и больших расходов на их содержание, а субъективно, вселившиеся в них субъекты такого желания не только не имели, но и не понимали, «за что нужно платить в буржуйской квартире»? конечно, были и «сознательные», которые могли пытаться «платить» . но в условиях гиперинфляции такие попытки быстро сводились на нет благодаря финансовой политике «пролетарского государства» . отрицательное влияние оказывали и «отказники», не соглашавшиеся платить . таким образом, в «реквизированном» жилье складывалась крайне неблагоприятная атмосфера . если летом такое поведение было терпимым, то зима быстро ставила всё на свои места . такие квартиры требовали значительных расходов на отопление, а особенности планировки, а ещё более «перепланировки», приводили к неравномерности отопления и ещё более ухудшали микроклимат отношений в таких жилищах . естественно, что основным предметом переустройства были печи-«буржуйки», позволявшие переходить на индивидуальное отопление, вопреки идее «социалистического общежития» . таким образом, объективно «осчастливленные» граждане голосовали против навязываемого «общака» .

если с отоплением в больших квартирах ещё хоть как-то решалось, то центральное водоснабжение и канализация стали жертвами «разрухи», спровоцированной навязыванием идей «обобщения» всего и вся вопреки личным интересам и запросам граждан . таким образом, постулат профессора преображенского[7] «о первичности разрухи в головах» получил своё подтверждение . если в 1918 году, когда начиналась «экспроприация» домов, в москве насчитывалось 27 872 домовладения с 231 597 квартирами . при этом негодными для жилья признавали 6975 квартир (3% от общего количества) . а к 1921 году число домовладений сократилось до 24 490 домовладений с 163 651 квартирой . но и из этого резко упавшего количества 60 971 числились разрушенными и непригодными для проживания . подобной разрухи не было даже в капитулировавшей кайзеровской германии именно потому, что такая жилищная политика там не проводилась .

[1] «собачье сердце: чудовищная история», м.а.булгаков, глава viii, изд-во «мартин», м., 2005 г .

[2] также «мануфактура» происходит от латинских «manus» — рука и «facere» — делать . в немецком языке для «пролетария» используется уточняющее определение «люмпен-пролетариат» (от нем . lumpen — лохмотья, lumpen — proletariat) . авт .

[3] «отделение части дома» означало перепланировку дома с устройством глухой разделительной стены по образцу «пятистенки» и переустройство дома с выделением собственной печи для отопления и поваренных дел . в домах «с удобствами» устраивалось отдельное водоснабжение и уборные стоки . способ перепланировки приведён в рис . №1 .

авт .

[4] «недвижимость & цены», 05.04.2007 г .

[5] «головкой» на языке 20-х г.г . назывался «президиум» (от лат . praesidium, буквально — защита; переносное значение — председательство) . авт .

[6] см . приложение №2 — снимки №№1-4 из х/ф «12 стульев» .

[7] главный герой книги м.а.булгакова «собачье сердце: чудовищная история» . в образе профессора медицины ф.ф.преображенского м.а.булгаков представил именно себя . в этом он был не одинок, так артур конан дойль точно также представил себя в образе доктора ватсона в «записках о шерлоке холмсе» . авт .

источник viktorsk68.livejournal.com/21065.html